Очерк.

Жил, да был, художник.

Очерк. Полная версия.

Я – дурак. Нет. Ничего «такого» я не имею в виду.

Но.

Судьба распорядилась таким образом, что проживаю я в доме для дураков, и, по делу, которое храниться в ГУ ПНИ №3 мой диагноз параноидальная шизофрения.

Лечащий врач, Алла Станиславовна, тайно в меня влюблена.

Я читаю это в её красивых глазах, мягкой улыбке и интересу, который она проявляет ко всем моим дурацким речам,  с которыми я иногда захожу в её уютный маленький кабинетик на первом этаже интерната.

Алла Станиславовна ненавидит мои недостатки, и, тем не менее, я читаю в её глазах и улыбке интерес, причём объяснить это невозможно, это надо ощущать, видеть и слышать. Её интонации, приказы, смех.

Есть ещё одна женщина в интернате, которая также ко мне не равнодушна. Это начмед Алла Владимировна.

Она ведёт себя один в один, как и Алла Станиславовна, но, при этом, на её плечах все дела ГУ ПНИ №3, именно, ВСЕ, а также, она, в частном порядке, посвящена во все мои дела.

А меня зовут Алексей. Я – художник.

Самый плодотворный период своей творческой деятельности я отмеряю между 2014и 2017 годами, когда, при непосредственной доброй воле этих женщин, у меня появилось СВОЁ ЛИЧНОЕ, ТВОРЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО В ГУ ПНИ №3.

А вот и третья особа, благодаря вездесущности которой, я и появился в этом интернате.

Это арт-терапевт Дарья Николаевна.

Не ведаю года рождения, но на глаз лет 25-30. Но при этом, если три года назад она носила дрэды, то сейчас носит мужскую причёску с бритым затылком и вся исколота какими-то странными, ужасными наколками, которые начинаются на руке и сползают на грудь, половина которой, в тёплое время года, постоянно оголена при каждом удобном и не удобном для сего оголения случае.

Что касается Дарьи Николаевны, то это далеко не первая, и не последняя женщина из отряда откровенно ненавидящих меня, как человека, и презирающих, как художника.

Хотя Дарья Николаевна имеет художественное и психологическое образование, она абсолютно не понимает, что радость, цвет, фантазия и экспрессия, свойственная моим картинам, прекрасно укладываются в направление art brut и  Outsider art. Искусство маргиналов, медиумов, визионеров, самоучек, душевнобольных и прочих изгоев нашего, «социально озабоченного» общества, которое  культивирует эту «озабоченность» на точечных симпозиумах, семинарах и немногочисленных выставках нашего искусства, а также перед журналистами и телекамерами.

Дарья Николаевна любит только Девиантное искусство. Искусство слабоумных людей. Слава Богу, я к ним не отношусь, поэтому Дарья предпочитает держать меня на расстоянии выстрела из пистолета.

И, наконец, Алла Борисовна. Врач отделения, в котором я сейчас, временно, вынужден находиться в силу сложившихся обстоятельств, о которых напишу ниже.

Алла Борисовна, это отдельная песня.

Рыженькая, с цепким, пронзительным взглядом.

Когда она улыбается, то на щеках образуются ямочки.

Любит поэзию, сама когда-то пробовала писать.

Пытается разобраться во всех перепитиях моих отношений с матерью. Посвящена мной во всякие секретные истории.

Не удивлюсь, если я ей тоже симпатичен, как мужчина.

Всё бы было совсем неплохо в наших с ней отношениях, если бы в один из дней конца марта, а точнее с 31 на 1 апреля, я не поломал ногу…

А как это возможно в интернате? Спросите Вы.

А я отвечу.

Я – курильщик со стажем 31 год.

Я – отчаянный патриот утренней дозы никотина.

И вот, встал я, как обычно в 5 часов утра, глотнул воды и бросился к дежурному выходу…

Он, бл… - закрыт.

Сторож, бл…спит.

Вот блин работа!

Пришёл, посидел, поспал, почитал газетки, посмотрел телевизор, попил чаю, покурил, подмёл крыльцо и получил 300 рублей. Сутки на трое.

Ну, в общем, ситуация такова. Иду в мастерскую, включаю чайник, пью свой утренний капучино и иду в сушилку.

Открываю окно…

Смею сказать, что расстояние до земли метра полтора.

Я, совершенно не думая, залажу на подоконник, группируюсь и, выкинув правую ногу вперёд, шагаю навстречу своей хромой судьбе…

В половину шестого я утра, я приковылял на четвёртый этаж к дежурной медсестре Светлане. У Светы двое детей.

Я опасаюсь, что из-за меня, её накажут. Мне очень стыдно.

Нога распухла и боль тупая, будто по венам циркулирует полоний. Света расстроена. Прикладывает к ноге лёд.

Вызывает скорую помощь. Я понимаю, что влип…

В общем, повезли в больницу, полчаса сидим, ждём.

Я рассказываю медсёстрам байки из своей жизни.

Смеёмся…

Тут я обшариваю свои карманы и обнаруживаю, что военный билет, пенсионное удостоверение, сканер паспорта и несколько важных бумаг, вместе с пятью рублями денег, отсутствуют. Пять рублей мне жалко меньше всего…

Делюсь бедой с Колей, сопровождающим санитаром.

Ему звонят. «- Куда?» ,- спрашивает он, « … на восьмое?»

«- Хорошо.»

Я шагнул из окна двенадцатого, открытого отделения.

Теперь понимаю. Переводят на закрытое.

Страха нет.

Есть вселенская скорбь.

Отделение находится на четвертом этаже.

Куда мне с гипсом, то? Лезть? Ехать в лифте???????.....

Когда меня привезли, я волочил ногу по лужам. Начался дождь. Меня поднял лифтер в грузовом лифте. Пришел плотник. Принёс костыли. Удлинил, завинтил и вот я уже ползаю по узкому коридору…

Абсурдная реальность закупорила сорок две души души в ПКТ. (Палатах камерного типа). Ложась вечером спать, одежду кидаю под кровать, поскольку в палате четыре койки и при этом один на всех стол и стул. Нет даже тумбочек. На окнах решётки. Расписание курения, единственной, кроме чая  и еды, радости проживающих составлено таким иезуитским образом:- четыре сигареты в день. 10.00. 13.00. 16. 30. и последний в 6. 30. Что более этого, зависит ТОЛЬКО ОТ ДОБРОТЫ санитаров и медсестёр. Все душевые комнаты, кроме одной, закрыты. Иногда оказываются закрытыми и туалеты…

Мне очень хуё…о.Два часа можно промучаться без сигатеты. А потом?. Потом действую по обстоятельствам…

В общем попал.(!!!)

Описывать все «ПРЕЛЕСТИ» закрытого отделения я НЕ БУДУ. Нет желания. Я не дессидент, чтобы зарабатывать себе капитал «ЖЕРТВЫ СИСТЕМЫ. Хотя….Отчасти, так оно и есть.

Психиатрия из просто карательной, какой её придумали при Никите  Хрущёве, превратилась из СИСТЕМЫ ПОДАВЛЕНИЯ, в СИСТЕМУ УНИЧТОЖЕНИЯ ЛИЧНОСТИ,

Минское ГУ ПНИ №3 после установки везде камер слежения, как нам объяснили, «РАДИ НАШЕЙ ЖЕ БЕЗОПАСНОСТИ», из чисто социального учреждения, превратилась тюрьму общего режима, где на 600 душ, приходится 400душ персонал, отбывающего срок вместе с теми, кого они охраняя, обслуживают.

«Хто каго любиць. ТОЙ ТАГО И ЧУБИТЬ)))),ГЛАСИТ БЕЛОРУССКАЯ ПОСЛОВИЦА. Смысл таков, что кто кого выбрал в объект любви, тот того и наматывает на кулак как хочет,

Минск, 7. 04. 2017.

П. С. На закрытом отделении я пробыл три месяца и двадцать шесть дней. Потом отпуск до конца августа. Потом…не знаю.